Хозяин кроссовки на ноги — и в парк. Бежит по аллейкам, цветочками любуется или, там, заснеженными ветками. Смотря какое время года.
Хозяина на белый свет выпускают, и пылесос — тоже. Он по коврам. по креслам, по диванам шарит, чистоту наводит. Очень старается.
Вернётся Хозяин домой — а там чистота, красота! Пока он бегал, Хозяйка квартиру убрала, обед приготовила, мужу навстречу улыбается:
— Похвали меня, Петя!
Он хвалит:
— Молодец! Чисто-то как! Ни пылинки, ни соринки!
Пылесос — уже в кладовке — это слышит и от гордости надувается:
— И я! И я! И я тоже молодец! Это я такое сделал — ни пылинки, ни соринки! Поработал — можно и в кладовку.
В кладовке Пылесосу тоже ничего жилось, не скучно. Там книжки старые стояли, много чего интересного могли рассказать. Правда, Пылесос был человек простой, не все слова понимал. Но слова эти так красиво звучали: «элоквенция», «индульгенция», «конституция», «амальгама».
А ещё в кладовке одёжку складывали. Летом — зимнюю, зимой — летнюю. Одёжка изъяснялась попроще, чем книжки.
— Хлюп! Хлюп! — взахлёб рассказывали Боты.
И понятно было, что на улице был ливень, и они нахлебались воды.
— Ах-х! Ах-х! — ахали Зонты и Плащи.
Они рассказывали о том же, но своими словами.
А Шубки, Шарфы и Шали шелестели и шуршали.
— Ш-ш-ш… Ш-ш-ш…
Такой тихий снег. Шубки, Шарфы и Шали как выйдут на улицу — там всегда снег.
«Какая у них интересная жизнь! — думал Пылесос. — Как они интересно рассказывают! А я что? «У-у-у» да «У-у-у». Но ведь — ни пылинки, ни соринки!»
Иногда Хозяин заглядывал в кладовку, доставал на белый свет какую-нибудь вещь и ласковым голосом говорил:
— Ну что, дружок? Пора тебе на пенсию!
И больше этой вещи в кладовке не было.
Пылесос думал, что пенсия — это, наверное, хорошо. Может, это остров какой-нибудь, где птички поют. Про острова ему рассказала книжка с красивым именем Энциклопедия. Её потом тоже отправили на пенсию.
Вот так жил-жил Пылесос то на белом свете, то в кладовке — и состарился.
Хозяин его работал-работал — и денежку заработал. «Чем, — думает, — Хозяйку порадовать?» Принёс домой новый Пылесос — красоты невероятной. Хозяйка радуется, щебечет:
— Мою-щ-щий! Мою-щ-щий!
Хозяин дверь в кладовку отворил, посмотрел на состарившийся Пылесос и говорит ласковым голосом:
— Ну что, дружок, пора тебе на пенсию?
Пылесос застучал шлангом о пол, как собака хвостом. Приятно, когда с тобой ласково разговаривают. О! И обнимают! Хозяин обнял Пылесос, поднял на ручки и проводил на пенсию — на помойку.
На помойке компания была куда хуже, чем в кладовке. Все некрасивые, больные и плохо пахнут. Слова говорят тоже непонятные, как и кладовке, но очень некрасивые. Ещё и смеются:
— Что, старикашка-какашка, и тебя выкинули?
Тут Пылесос догадался, что ни на какую пенсию его не проводили, а просто ласково выкинули.
«Вот, — думает, — человеческая благодарность!»
— Вот, — слышит, — человеческая благодарность!
«Какое странное здесь эхо, — думает пылесос. — Здесь, на помойке. Я — на помойке. Нет на Земле справедливости!»
— Нет, — слышит, — на земле справедливости.
— Кто это мои мысли передразнивает? — спрашивает Пылесос.
А это бывший дворник, старик Платонов, пустые бутылки на помойке собирал. Он эти бутылки мыл и сдавал в пункт приёма стеклотары. Старик Платонов всю жизнь работал дворником. Очень старался. Ни пылинки, ни соринки. А когда состарился, его ласково проводили на пенсию. Убирать двор стали какие-то бригады на специальных машинах. А у старика Платонова осталась маленькая комнатка под лестницей и помойка, где он бутылки собирал и жаловался на человеческую неблагодарность.
Увидел старик Пылесос, прослезился:
— Что, — говорит, — выкинули тебя? А ведь исправная вещь.
Пылесос слабо шевельнул шлангом-хвостом, словно дворняга, которая уже не верит в то, что будет у неё свой Хозяин.
— Пойдёшь ко мне жить? — спрашивает Платонов. — Мне, правда, Пылесос не больно-то нужен, но видеть не могу, как хорошие люди пропадают.
— Пойду! Пойду! — встрепенулся Пылесос и запыхтел, доказывая свою исправность и хорошесть.
Подхватил старик пылесос под мышку и понёс к себе жить.
Комнатка у старика была маленькая, но симпатичная. Вся вместо обоев почётными грамотами оклеенная — за хорошую работу. Весёленький узорчик: веночки, цветочки, серпочки, молоточки и портретики.
Над кроватью — коврик с оленями, у кровати — половичок, круглый, из разноцветных лоскутков связанный. Пылесос сразу догадался, что они тоже стариком Платоновым с помойки спасенные. Сейчас-то уж и забыли, как такие коврики да половички делать.
Оленям да лоскуткам сильно от Пылесоса доставалось, чистил он их спервоначалу по три раза в день — от скуки. Один раз случайно и от усердия салфеточку засосал — новенькую, дед ее только-только с помойки принес, выстирал-выгладил и на стол положил. Старик Платонов салфетку выручил, Пылесос за усердие бранить не стал, а только попросил экономить электричество, а-то как бы не отключили за неуплату.
Бедный был старик Платонов. Все боялся, что ему пенсию вовремя не принесут, нечего будет кушать и что-нибудь отключат на неуплату. Экономил на всём. Даже на чае. Пил какую-то жёлтенькую сиротскую водичку. А чай он любил крепкий и сладкий. И с рахат-лукумом. Пылесосу было его ужасно жаль. Он бы заплакал, да не моющий был, влаги в организме не предусмотрено — откуда слезам взяться.
По соседству с каморкой бедного Платонова один человек, который был, наоборот, очень богатый, построил себе дом в три этажа. Вокруг дома — забор, за забором — газон, цветники, деревья подстриженные. Красота всяческая, бассейн. И вот пригласил к себе этот богатый дяденька, Мукосеев по фамилии, целую толпу гостей — новоселье отмечать. По летнему времени столы решили накрывать на газоне, чтобы поесть как следует, а потом друг дружку в бассейн кидать — прямо в длинных платьях и пиджаках с галстуками. Веселье такое. В заграничном кино показывают.
И тут свалилось на Мукосеева несчастье. Тучи стали собираться. Вот-вот дождик хлынет. Можно, конечно, столы в дом занести вместе с угощением, но как же тогда бассейном похвастаться?
Мукосеев во двор выскочил, стал тучам кулаком грозить, потом пистолетом. У Мукосеева этих пистолетов — уйма! А тучам хоть бы хны.
— Эх, — говорит Мукосеев. — Никаких бы денег не пожалел, чтобы тучи разогнать. Вот тысячу долларов отдам!
— Поди, дедушко, к Мукосееву, — говорит Пылесос. — Скажи, что ты все тучи за пять минут уберешь.
Старику Платонову терять нечего. Пошел. Сказал.
— Ну, смотри, дед! — кричит Мукосеев. Если обманул… Ты мой пистолет видел?
— Пока не слепой. Очки плюс два, — отвечает старик Платонов.
Вытащил он Пылесос во двор. Тот настроил специальную щётку тучеубирательную и заработал на полную мощность. С наслаждением. Все тучи в себя засосал. Солнышко вышло. Вода в бассейне бликами заиграла.
— Ну, ты, дед, и жулик! — говорит Мукесеев. — Небось, заранее знал, что тучи разбегутся. Небось, прогноз погоды по радио слушал.
— Ничего я не слушал, — говорит старик. — У меня радио отключили за неуплату.
— Ну вот тебе сто рублей. Подключи себе радио, и не морочь мне голову.
Поплелся старик домой, прикидывая, сколько электричества ушло на уборку туч, А спорить не стал. Знал, что бесполезно.
А Пылесос не знал. Настроил другую щётку — тучевыпускательную. И стал по одной тучки выпускать. А тучки сразу: кап, кап.
Тут Мукосеев и сдался. Тем более, что к его дому уже стали машины подъезжать. С гостями. Столы убирать времени нету. Отдал он старику тысячу долларов — и Пылесос живенько все тучки с неба обратно убрал.
Хоть Мукосеев и любил, как дурачок, с пистолетом побегать, но был он вовсе не дурак. Сообразил, что он может стариком похвастаться:
— Ни у кого такого знакомого старика нет! Попрошу — дождик будет, попрошу — солнышко.
Стали Платонову интересные предложения делать. По установлению нужной погоды. Один романтичный молодой человек ливень заказал, чтоб любимую девушку (она в библиотеке работала) встретить после работы, под зонтом в свою невероятную машину проводить и по дороге в любви объясниться.
Пылесос с Платоновым разбогатели. Куда деньги девать?
— Надоело мне твои таланты на глупости тратить, — говорит дед. — Давай, друг мой Пылесос, в деревню перебираться. Купим сад, огород, домик, трактор, маленький такой трактор…
Так и сделали.
Перебрались в деревню. Там все старик на руках носили. Ещё бы! Для урожая ведь главное — чтоб вовремя солнышко было, вовремя дождик. Пылесос так навострился, что мог устроить огурцам — отдельно дождик, а арбузам — отдельно солнышко. Каждому по потребностям.
Про бедность Платонов и не вспоминал. Не знал даже, в какой день почтальон на велосипеде пенсию привозит. Привезёт — и ладно. Не привезёт — подождать можно. Старику за огурцы-помидоры, яблоки-сливы в городе хорошо платили. Опять же за погоду от соседей — уважение: молоко, чай, сахар, пироги, пышки. Рахат-лукум
А Пылесос открыл школу юного пылесоса — «Повелитель дождя». Только принимал он в эту школу всё больше пенсионеров.
(Источник: интернет)
